| |||||
 | |||||
 Репортаж | Репортаж
Дорогами Восточного Туркистана,Ольга Маслобоева .
Наш самолёт взял курс на Урумчи — столицу Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР). Историческое же название этого региона Центральной Азии — Восточный Туркестан. Именно в эти места в конце XIX века Русское Географическое общество направило экспедиции Н. М. Пржевальского, М. В. Певцова, П. К. Козлова, мы же в канун 60-летия Китайской народной республики отправляемся сюда в велопутешествие. Надо сказать, что время для посещения, с точки зрения политической ситуации в регионе, мы выбрали не совсем благоприятное: после июльских волнений 2009 года в некоторых городах провинции было введено чрезвычайное положение, для охраны порядка стянули почти миллион солдат, а по всему району отключили Интернет и международный телефон. Не вдаваясь в подробности, схематично проблему можно обрисовать так: в 1759 году эти земли вошли в состав Китая. Их населяли народы тюркской группы (уйгуры, казахи, киргизы) и монголы, где самым многочисленным народом были уйгуры. В последние десятилетия из-за массового переселения китайцев, направляемого властями, доля уйгурского населения уменьшилась почти в два раза и сегодня составляет всего 47 %, а китайцев здесь уже более 40 % - вполне понятна ответная реакция уйгуров в виде межэтнического напряжения и всплесков терроризма.
ВОСТОЧНЫЙ ТУРКЕСТАН (уйг. Sherqi Turkistan), илиУЙГУРСТАН (уйг. Uyghurstan), — историческое название региона 8 Центральной Азии, в настоящее время он входит в состав Китая. Колониальное название — Синьцзянь («новая земля»). Включает 8 себя Кашгарию (южная часть) и Джунгарию (северная часть). Впрочем, наша цель - не наблюдать за перипетиями китайской истории, а прокатиться по интересным местам, вдали от цивилизации, тем более что природа вокруг Урумчи весьма разнообразна: величественные снежные вершины Восточного Тянь-Шаня и обширные пустыни с причудливыми формами выветривания. Урумчи встречает нас нежаркой облачной погодой. Город произвёл удручающее впечатление: ещё в аэропорту стали свидетелями сцены -несколько полицейских скрутили руки молодой женщине и увели её. На всех перекрёстках несут круглосуточный караул китайские солдаты в бронежилетах, касках и со щитами. Ежедневно происходят аресты и показные расстрелы лиц уйгурской национальности. Километрах в сорока к югу от Урумчи неприметный указатель: дорога S101 - на англоязычном сайте она была охарактеризована как «рай для фотографов». Отсюда и стартуем. Вот и первая достопримечательность: географический центр Азиатского континента, отмеченный стелой. Правда, в Кызыле, столице Тувы, уже есть аналогичный монумент (и учёные с его местоположением согласны). Видимо, китайцы вычислили эту точку по-другому. Начинается подъём в горы Караджал (по-тюркски «Чёрный путь»). Вокруг, действительно, чёрные скалы. Через несколько километров - интересные многоцветные выходы солей серы, напоминающие наплывы в пещерах или колонию гигантских осьминогов, запустивших свои щупальца и выжидающих добычу. После перевала спускаемся в очередную долину. Узкое глубокое ущелье, мощные скальные стены бордово-коричневого цвета. Небольшие стада белых коз «освежают» мрачноватую картину. Заметно похолодало. Ещё один перевальный взлёт, и по крупному галечнику мы скатываемся к небольшой реке, насквозь промокая от проливного дождя. Вот и первые люди: лавка и база дорожных рабочих. Они любезно приглашают нас обсушиться, отужинать и заночевать. Огромные порции наваристого лагмана восстанавливают наши силы. Правда, правила хорошего тона не позволяют нам быстро управляться с длинной лапшой, в то время как местные, со скоростью метеора, ловко подцепляя палочками, смачно и громко втягивают в себя метровые отрезки. Перед нами - мощная стена Кызылтас («Красные камни»). Массив напоминает скалы Джеты-Огуз («Семь быков») в Киргизии, но здесь это не «семь», а целая «тысяча быков», неприступно возвышающихся над долиной на протяжении нескольких десятков километров. Раскидистые деревья в жёлтом осеннем наряде сопровождают казахские стойбища. Мирно пасуются отары овец и коз. Остановились на обед. Подошла любознательная девушка. Олег завёл непринуждённую беседу, ловко подсунув ей уйгурско-русский разговорник. Углубившись в арабскую вязь (сейчас уйгуры используют арабскую графику), девушка задала несколько вопросов, указав на нужную фразу. Одна фраза из книжки стала девизом всего нашего похода: «Где купить билет до Таллина?» И зачем уйгурам Таллин? Дорога уходит вверх от реки и понимается на очередной водораздел. Отсюда открывается потрясающий вид на лежащие внизу долины: многоцветные бесчисленные холмы неземной формы и причудливые скалы уходят за горизонт, напоминая лунный пейзаж. Местность — очень пересечённая. Жилья практически нет. Район сухой, есть проблемы с питьевой водой. Зато вокруг — удивительные, быстро меняющиеся ландшафты, поистине «рай для фотографов». Остановились на ночлег в живописной рощице на берегу ручья, предварительно получив согласие у местных чабанов. Вечером пожаловали гости. Сначала заблудший ягнёнок тщетно искал пятый угол у нашей шестиугольной палатки, так и заснул где-то за рюкзаком. Потом подошёл старый чабан и вопрошающе заблеял: «Бе-е-е». Мы молча показали на спящий белый комочек. Подхватив его как ребенка, чабан удалился. Уже в сумерках раздался хруст веток - кто-то боль -шой пробирался сквозь колючий кустарник. Мы переглянулись: «Кто это может быть?» И тут на поляну вышел шикарный верблюд. Глянув на нас свысока, он с невозмутимым видом обглодал окрестные тополя и ушёл восвояси. Вот и небольшой хуторок. В одном из домов остановились на чай. Любезная пожилая казашка быстро накрыла стол с нехитрым угощением. Мы добавили к местным лепёшкам печенья и конфет из наших запасов, тем более что к бабушке забежали внуки. В соседнем доме тоже были гости - уйгурская семья из города. В этих местах между казахами-скотоводами и земледельцами-уйгурами издавна было принято заводить «торговых друзей» - тамыр. Партнёры договаривались о долголетней хозяйственной взаимопомощи. Каждую осень по возвращении с летних пастбищ казах приезжал к своему «другу» с товарами, пригонял скот на продажу, располагался в его доме, пользовался его помощью, знакомствами. Летом, напротив, уйгур отправлялся на летние пастбища казаха, где его тамыр оказывал сходные услуги, помогал реализовать муку, спички, соль, мыло. В обмен на это он получал скот, часть которого сразу забирал домой, а часть до времени оставлял в стаде «друга». Дорога опять уходит в холмы, с севера нас продолжают сопровождать красные скалы, похожие на застывших богатырей. Поднимаемся на очередной перевал - узкий проход между двумя отвесными массивами скал, мы так и назвали его: «Красные ворота». Спуск серпантином быстро приводит нас к мосту через реку Тасыркой. Здесь завершается мощное строительство: недавно возвели ГЭС. Крупногравийная дорога круто поднимается на борт долины. Пейзаж постепенно становится другим. Узкие крутые ущелья сменяются невысокими холмами. По обеим сторонам дороги - небольшие наделы кукурузы и прочих сельскохозяйственных культур, разделённые полосами пирамидальных тополей в осеннем наряде. Начинаются фруктовые сады. Мелкие, ещё зелёные яблоки бодрят. Пылит проходящий транспорт, местные крестьяне выезжают на полевые работы целыми коммунами. Ещё день тяжёлого подъёма, и подбираемся к снежным горам. Появляется еловый лес, ландшафт напоминает окрестности казахстанского Медео, вершины здесь высотой до 4852 метров. У подножия гор видны группы юрт - летняя зона отдыха плановых туристов: полный пансион, ночёвки с комфортом, однако цены кусаются, но мы решили побаловать себя.
Устроились в юрте с комфортом: есть электричество, одеяла, подушки. Удобства, правда, далеко, и бежать до них оказалось холодно: к вечеру «упал» мороз, да ещё с ураганным ветром!
Заказали ужин. На низеньком круглом столике хозяйка накрыла дасторкон - белую скатерть. На дасторконе расставила блюда из мяса, печени, курдючного сала: варёные, жареные, приправленные специальными соусами. Затем наиболее уважаемому из присутствующих (намётанный глаз хозяйки выбрал Олега) подала отварную голову барана, обложенную с обеих сторон рёбрами с мякотью. Отдельно поставила жаш шорпо - крепкий бульон, приправленный горным луком. Хозяйка жестами объяснила, как следует поступить с главным блюдом: сделав на лбу крестообразный разрез, уважаемый гость должен отрезать от головы небольшие кусочки мяса и раздать всем сидящим за столом. Вот это был ужин! Ещё два дня пути. Крутой спуск серпантином среди могучего елового леса, очередная река и подъём в несколько стадий. Вышли на пере вал. Он неявно выражен - гребень одного из многочисленных скальных контрфорсов. Но до спуска далеко, требуется преодолеть выматывающий участок: судя по карте, больше десятка контрфорсов с перепадами высоты до ста метров. Кажется, что этому не будет конца. Дорожный знак «Спуск» стал нам подарком в завершении сегодняшнего дня. Быстро сбрасываем высоту. Дорога S101 длиной 306 километров (согласно дорожным камням) закончилась. Нам повезло, что в этот сезон трасса пустынна, иначе задохнулись бы от пыли. Местность -очень пересечённая, почти каждый день набирали около километра высоты, пересекли долины десятка рек. Жилья практически нет. Район сухой, есть проблемы с питьевой водой. Зато вокруг - удивительные, быстро меняющиеся ландшафты, поистине «рай для фотографов». Здесь, на развилке, подтянута в большом количестве дорожная техника, вагончики дорожной службы. Нам надо двигаться на юг по федеральной трассе № 217, но всё перекрыто военными, и дороги нет. Стоит шлагбаум со знаками «проезд закрыт». В районе - военное положение. Местный специалист, которому мы показали китайскую карту, сказал однозначно, что прохода здесь нет. Принимаем решение: спускаться в долину до Майтага. По ровному асфальту быстро сбрасываем высоту. Перед Майтагом слева возвышается отдельно стоящая гора, интересная тем, что наверху расположен небольшой действующий грязевой вулкан, такие нечасто встретишь на планете. Но все доступы наверх закрыты шлагбаумами с КПП. Майтаг - современный город-спутник перерабатывающего комбината, который строили иностранные специалисты. Сюрпризы этого дня не закончились: нам любезно отказывали в заселении в нескольких гостиницах, мотивируя тем, что нет мест. Предлагали срочно уезжать из города. Ситуацию прояснил случайно подвернувшийся итальянец, работающий на комбинате: город имеет закрытый статус. Вьезды в него со стороны основных транспортных магистра -лей закрыты, а мы прибыли сверху, с гор, поэтому проехали спокойно. В гостиницах можно устроиться только работникам комбината. Международный телефон и Интернет отключены. Иностранные специалисты работают вахтовым методом и чувствуют себя как в ссылке. Ночной спальный автобус забрасывает нас до Кульджи (Инин). Так как сквозного пути через горы нет, пришлось сделать крюк в восемьсот километров. Едем вверх по долине реки Или. Небольшие деревни уйгуров-таранчей, окружённые садами и высокими серебристыми тополями, следуют одна за другой. «...В промежутках раскинуты хлебные поля, орошаемые многочисленными арыками, а на лугах, по берегу самой Или, пасутся большие стада баранов, рогатого скота и лошадей. Всюду видно, что население живёт зажиточно» - так писал русский путешественник-исследователь Н. М. Пржевальский, посетивший эти места в 1876-1877 годах. Уместно вспомнить, что целое десятилетие в 70-е годы XIX века этот район находился под протекторатом России. Углубляемся в горы. Вот и неприметный указатель на дорогу № 217. До трассы федерального значения (по русской классификации) эта узкая грязная дорога явно недотягивает -ехать трудно, можно по колено провалиться в колею с водой. Сейчас на дороге ведутся работы по расширению, и в недалеком будущем здесь будет проложена современная трасса. Река в этом месте очень живописна, крутые склоны одеты еловым лесом, сквозь которые проступает жёлтый и красный наряд лиственных деревьев. Подъехали к броду глубиной по ось колеса. Вот это федеральная трасса! Ловко примостившись на крутом склоне, работает экскаватор. Картина такая: рублю сук, на котором сижу. За фотосессию экскаваторщик запросил денег, но у Олега с собой было универсальное средство оплаты: пионерский значок с юным Лениным, как всегда, беспроигрышен! Набрали километр высоты. Температура снизилась, на открытых пространствах боковой ветер буквально сдувает с дороги. Навстречу спускаются четверо китайских велотуристов. Олег подарил каждому пионерский значок, сказал при этом заветную фразу: «Ленин - Мао». Вот и перевал: водораздел Лобнора и Балхаша. На северо-запад воды текут в реку Или и дальше, в Казахстан, а на юго-восток - к блуждающему озеру Лобнор, которое теряется где-то в пустыне Такла-Макан. Трудный подъём позади, пора поклониться горным духам, чтобы они были милостивы. На перевале высится обо - каменная пирамида, сплошь увешанная белыми молитвенными флагами. Как в Тибете! Это и понятно: по ту сторону перевала живут монголы, а они, как известно, буддисты. В долине сохранился дацан и несколько святых молитвенных мест. Одно из них - Цагатын-Хуцын-Хурэ. Перед нами широкая высокогорная долина Юлду-за. Ещё в 1876 году, будучи в этих местах, Пржевальский писал в дневнике: «Место прекрасное, прохладное, кормное. Только жить господам и скотине...» Монголы - искусные скотоводы, веками их предки кочевали по просторам Центральной Азии. Язык здешних монголов отличается от языка коренных жителей Монголии. Зато волжские калмыки легко поймут юлдузских кочевников.
Погода портится. С заснеженных вершин задул холодный ветер, прямо на глазах небо заволокло тучами, резко похолодало. Пошёл дождь, а в довершении всего обрушился град -еле успели утеплиться и накинуть защиту от дождя. Наше продвижение на велосипеде осложняется и работой дорожной техники: постоянные объезды, грунтовая дорога разбухла, и тяжёлая почва наматывается на колёса. Не один раз преодолеваем и броды, что под конец дня совсем не радует.
Одолев ещё пару десятков километров по тяжёлой каменистой дороге, в закатном солнце мы увидели крутую скалу-останец - наверху, как всегда, священная пирамида обо. Когда-то здесь была ставка монгольского хана, а сейчас у подножия расположился небольшой посёлок Баян-Булак. Именно здесь Н. М. Пржевальский встречался с монгольским правителем, а позже эти места подробно описали русские путешественники В. И. Роборовский и П. К. Козлов. Внезапно из-за тяжёлой пылевой завесы показались несколько трёхэтажных зданий, проступила центральная улица славками, гостиницами, административными зданиями в китайском стиле. А вокруг - глинобитные домики и как бы нанизанные на ручьи многочисленные юрты. Утро выдалось ясным и морозным. Решили немного подождать с отъездом, пока выйдет солнце, растопит вчерашние лужи. За нехитрым гостиничным завтраком обра- тили внимание на разнообразный ассортимент и огромные порции для местной высокопоставленной делегации дорожного департамента. Все, в том числе и женщины, были одеты в форменные крытые меховые тулупы и военные шапки-ушанки. Основательно подкрепившись, делегация уехала инспектировать. А мы, уже в который раз, удивились объёмам съеденного за соседним столом: они намного превышают наши возможности. Купили в лавке продуктов и питьевой воды - следующий посёлок ожидается только за перевалом, километров сто пятьдесят отсюда. Интересно, что до сих пор монголы с кочевий, приезжая за покупками верхом, привязывают лошадь перед лавкой на специальном месте. Вокруг обычно собираются местные жители поделиться новостями, на других посмотреть, себя показать. Нас тоже рассматривают с интересом. Выезжаем на бескрайние просторы Юлдуза. То тут то там пасутся табуны лошадей, которые славятся на весь Китай: они крепкие, выносливые и неутомимые в работе. Много здесь и яков. Вид у яка грозный: мохнатый, с высоким горбом, короткими ногами. Животные очень любопытны, при этом они забавно бегают с поднятыми хвостами. Родина яков - Тибет, а в эти места их пригнали немногим более ста лет назад. Отмахали уже более пятидесяти километров по строя -щейся дороге. Пылят огромные грузовики, тяжело крутить педали в глубоком щебне. Виден вход в ущелье реки Саган-Сала. Именно здесь в 1893 году, направляясь в Кашгарию, П. К. Козлов тщетно пытался перейти горы. Проводник завёл его в непроходимое ущелье и бежал. Козлову пришлось вернуться обратно на Юлдуз. Теперь пришла наша очередь. Прорвёмся ли мы? Ехать тяжело, везде работает дорожная техника, идёт строительство ливневых стоков. Каждые сто-двести метров - объезд. Приходится постоянно спускаться и вновь подниматься на дорогу. Зарядил дождь, ветер усиливается. Палатку ставили уже при ураганном ветре, температура опустилась ниже нуля. Вода во фляжках к утру промёрзла до дна. Окружающие горы - в снегу. Входим в узкую щель, высота уже три тысячи метров. Скоро здесь будет туннель, а пока построена временная защита от камнепадов. Грязь от растаявшего снега наматывается на колёса. Местами ручьи выведены прямо на дорогу, отсыпаны крупным гравием. Приходится ехать, буксуя. Показался перевал. Ещё набрали метров двести высоты. Температура ниже нуля, вокруг лежат пятна снега. А вот и наше спасение: двухкилометровый туннель на ту сторону перевала уже построен. Движение по нему пока не открыто, освещения нет - продвигаться даже при свете налобного фонаря приходится осторожно: кучи строительного мусора затрудняют движение. Теперь только вниз, но обледенелая сверху и с текущими ручьями внизу дорога не даёт разогнаться и насладиться спуском! Сбрасываем почти километр высоты по суровой долине с крутыми скальными стенами. Кое-где видны остатки хвойного леса. По долине реки, у воды, -кряжистые тополя. Поднимаемся на завал и спускаемся к живописному озеру, не обозначенному на карте. Отсюда с рёвом вырывается бурный поток. Две петли впечатляющего серпантина, сбрасываем пару сотен метров высоты. В этом месте ведутся полным ходом дорожные работы, что несколько омрачает впечатления от спуска. Второй день спуска по узкому ущелью с отвесными стенами. Некоторые участки проложены прямо по руслу, отсюда и многочисленные броды. Сюда стянута дорожная техника, строят дорогу. Пейзаж суров, но вместе с тем грандиозен.
Впереди красной стеной замка стоят горы Чон-Кызыл-Таг («Большие красные горы»). Время и ветер здесь постарались, создав за миллионы лет причудливые формы выветривания. За поворотом открываются разнообразные и совершенно фантастичные формы. Красные, терракотовые, жёлто-зелёные горы смяты, пласты щетинятся голыми рёбрами, и закатное солнце только подчёркивает суровость этих неприветливых мест. «Тянь-Шаньский гранд-каньон», пожалуй, - самое сильное впечатление от всего похода. Напоминает знаменитое ущелье Петра в Иордании. Отвесные стены вздымаются до пятисот метров, при ширине в некоторых местах всего в несколько метров. Основная длина каньона примерно четыре километра. Мы были в сухой период, кое-где капала вода. Через небольшие потоки всегда можно перепрыгнуть. Возможно, в летнее время каньон гораздо более обводнён. До города Куча осталось примерно семьдесят километров, но дорога преподносит сюрпризы. Очередная грандиозная стройка, основной поток машин пустили по объездной. Пыли — по щиколотку! Но нам. можно сказать, повезло: новое полотно уже практически уложено, на него мы вскоре и завернули. По берегам рек растут кряжистые тополя-тограки. Листья на их молодых побегах длинные и узкие, как у ивы. а на старых — вырезанные сердечком. Деревья не боятся засухи, сдерживают наступление песков в долине. Избыток солей выступает наружу беловатыми кристаллами, отчего деревья стоят как бы припорошенные снегом. Местные жители издавна используют тополя как строительный материал, а на кусочках коры, насыщенных содой, женщины замешивают тесто. Зелёный оживленный город Куча — один из древнейших оазисов в Восточном Туркестане. Здесь проходил один из отрезков Великого шёлкового пути и издавна селились иноземные купцы — узбеки из Коканда. Ташкента, Андижана, торговцы из Индии. Афганистана, Памира. По главной улице до сих пор ходит своеобразная пассажирская «конка». Двухколёсная коляска с навесом курсирует из конца в конец. Среди «водителей» много молодых женщин. Раннее утро. Гор не видно, они укутаны дымкой. В жаркие летние дни частички накаляются, воздух становится томительно знойным. А сейчас, осенью, здесь прохладно, солнце висит над головой тусклым пятном, в воздухе сухой туман. Из тумана пятнами выплывают ослики, навьюченные мешками зерна и связками веников, моторикши, везущие тюки кукурузных стеблей и вязанки дров. Все спешат на базар. Мы специально пришли пораньше, сели за стол в чайхане и стали наблюдать. Вот мясник расправляется со свежей бараньей тушей, в огромном казане молодой уйгур засыпает цветную морковь для будущего плова. Ловко смахнув влажной рукой излишки муки, пекарь быстро закидал с десяток пирожков в конусообразную печь-тандыр, прилепив их к внутренней стенке. Чего здесь только нет: спелые гранаты, тазики с мягким сладким инжиром, завёрнутым в фиговые листья, виноград всех цветов, горы дынь и арбузов, корзины персиков. И как-то искусственно смотрятся здесь ящики европейских яблок в индивидуальной сеточке-упаковке.
Незаметно заполняется уйгурский базар. К полудню атмосфера накаляется: раздаются призывные крики торговцев, разносятся ароматы специй, плова и шашлыка, со всех сторон звучит национальная музыка. Пёстрые шёлковые халаты и тюбетейки с цветным орнаментом, как это ни печально, отошли в прошлое. На смену им пришли «китайские бабушкины кофты» и цветные платки. Изредка можно встретить аксакала в чёрной тюбетейке и в традиционном халате-чапане, подпоясанном кожаным поясом или кушаком. Чуть поодаль расположились бесчисленные лавки ремесленников. Где ещё увидишь мягкие хомуты для осликов и цветную упряжь с бубенчиками, инкрустированные перламутром свадебные сундуки и кованые с витиеватым узором двери! Ночным спальным автобусом мы возвращаемся в Урумчи. Остаётся три дня до вылета домой, а посмотреть хочется ещё многое. Берём машину, несколько часов — и мы в Турфане. Это самое жаркое (максимальная зарегистрированная температура +49,6 градусов), самое сухое (годовое количество осадков — всего 16 мм), самое низкое (145 метров ниже уровня моря, второе в мире после Мёртвого моря) и самое «сладкое» (процент сахара в местном винограде достигает 26) место в Китае!
Вот и знаменитая Виноградная долина. Небольшая речка орошает всю долину, вокруг пустынные горы. Пирамидальные тополя и деревья шелковицы защищают сады и виноградники от ветра. Уже в мае едят абрикосы, затем поспевает белая шелковица, груши, инжир, персики. Виноградом здесь занимались с доисламских времён. Ислам запрещает пить вино, но секреты виноделия сохранились до сих пор, и сейчас в небольшой винарне можно продегустировать около десятка различных сортов.. Что же делать с обилием винограда? Остается сушить, поэтому здесь издавна делают изюм, а для этого строят домики, фигурно выкладывая кирпич, чтобы сухой вегер пустынь свободно гулял внутри. На наклонных палках-суковатках висят гроздья. Когда виноград высохнет, он сам падает на земляной пол, обмазанный глиной. Остаётся только собрать и просеять готовый сладкий зеленоватый изюм. Турфанская земля бедна водой. Не хватает её на орошение садов, полей, виноградников. В этих местах до сих пор действуют кяризы — подземные водосборные галереи, выводящие воду на поверхность арыком или выпускающие её в пруд. Для защиты воды от испарения под жгучими лучами солнца пруд и арыки засаживались деревьями, создавая уютные тенистые оазисы. Турфанский оазис известен с глубокой древности. В засыпанных песками городах здесь часто находят старую глиняную посуду, стеклянные украшения, монеты и древние уйгурские рукописи на бумаге. Бумагу изготов- ляли из коры деревьев, а кое-где и из хлопка, пропитывая крахмальным клеем, покрывая слоем гипса и полируя. Из-за сухого климата даже мумии сохраняют свою татуировки и причёски, выглядя в музее очень «симпатично». Посетили и знаменитые Байцзыкликские пещерные храмы. На отвесных стенах ущелья реки Муто можно видеть ряды вырубленных в скалах пещер, сплошь расписанных фигурами буддийских святых. Эти храмы относятся к IX веку нашей эры. Путешествие подошло к концу, одарив нас ворохом впечатлений. Мы проехались «по следам» знаменитых путешественников. Многое, о чём писали русские исследователи Восточного Туркестана, изменилось. Остается верить, что древний уйгурский народ, уверенно продвигаясь в светлое будущее, сохранит для потомков свою богатую историю и культуру!
|
